Игрушка

Пока родители работали, Саньку воспитывали дед и бабушка. Бабушка – генерал по кухонной части, а дед ходил в магазин и занимался развитием ребёнка: часто гулял с ним по Кремлю, водил в музеи, играл.
У мальчика было много игрушек. Став старше, он пришёл к выводу, что раньше их делали лучше. Вот взять, к примеру, паровую машину. Закрытая деревянной крышкой, она выглядела как маленькая швейная машинка. В специальный резервуар из меди наливалась вода. Обыкновенной свечкой разогревался котел. Пар толкал поршни, они крутили вал, тот, в свою очередь, вращал генератор, и ток зажигал лампочку, такую, какую вворачивают в карманный фонарик. Саньке нравилась эта маленькая модель – копия взрослой настоящей жизни. Но дед посчитал, что мальчик ещё не дорос до такой игрушки, и не купил, да и дорога она была для семьи.
А модель белого многопалубного корабля с застывшими
фигурками матросов на борту, с винтом, выкрашенным красной краской.
– Ну, где нам пускать его? У нас и ванны-то нет, – сказал дед в ответ на очередное «купи».
Настал вторник, и решительное настроение деда невозможно было ничем поколебать. Ребёнок должен иметь игрушки, поэтому он, взяв Саньку за руку, повёл мальчика в ГУМ.
– Смотри, Сань, а вот хороший гараж, с крышей, машинка в нём, и ворота открываются-закрываются по твоему желанию.
– Дека, а зачем гараж? – спросил озадаченно внук.
– Гараж железный. Машинка – ЗИМ – пластмассовая, как заряд в пневмопистолете, в пружину упирается. Дверцы закрыты. Нажимаем на кнопку сверху, срабатывает пружина, и распахиваются дверцы гаража, выезжает машина. К родителям поедешь, возьми игрушку с собой. Там кот, он подумает, что машинка – мышь, и станет за ней охотиться.
Всю неделю Санька мечтал, что Пушок будет охотиться на машину. Едва открыв дверь квартиры, не сняв пальто и ботинки, мальчик прокричал:
– Мам, Пушок дома?
– Дома, дома,– ответила мать из кухни.
Пушок был домашним котом, но, живя на первом этаже старого деревянного дома, частенько, особенно весной, пропадал надолго во дворе. Возвращался он, похожий на раненого солдата, то хромая, то с надорванным ухом или поцарапанным носом. По округе бегало его многочисленное белошерстое потомство.
Когда Пушка котенком принесли от знакомой генеральши, в коммунальной квартире собрался совет для решения участи животного. Но мужчины не дали кота в обиду. Очевидно, этим и определялся в последствии его независимый характер.
Пуся сидел со смурной мордочкой, ему хотелось спать.
Опять приехал этот, «мелкий», от которого пахнет молоком, из-за него меня выгнали на кухню. Испугались, что я сделаю ему больно. Да я с роду малышей не обижал. Теперь приходится ютиться на жёсткой деревянной лавке или на полке над дверным проёмом, наверно, думал кот.
Саньку распирало от гордости. Вот сейчас он надует глупого кота. Но Пушок проявил слабый интерес к гаражу. Выскочила машинка и проехала между кошачьими лапами. «У тебя всё, или ещё что-нибудь будет?» – выражал кошачий взгляд. Кот скосил голову на бок, чуть потянул носом воздух на себя, а вдруг всё-таки мышь, но, поняв, что нет, отвернулся.
Мальчик побаивался огромного сердитого кота с острыми когтями, поэтому аккуратно, трясущимися от страха руками, вытащил из кошачьих лап машинку. При повторной попытке обмануть животное, кот, своим видом выражая безразличие, поднялся и, полный достоинства, слегка помахивая хвостом, отошёл, а потом и вовсе выпрыгнул через форточку во двор.
Однажды отец купил Саньке конструктор, справедливо полагая, что ребёнку надо развивать руки и мозги. Но прежде батюшке самому пришлось попробовать сделать это. Сколько он ни пытался, ни одна шина ни на одно колесо не надевалась, и ни один винт гайкой не завёртывался. Тут даже сильные руки отца не помогли.
Позже подключился дедушка, но даже общими усилиями конструктор собрать не удалось.
Мальчик заплакал от обиды. «Вань, ты бы написал письмо на завод. Дескать, ребёнку расстройство от вашего конструктора, – вступилась за внука бабушка. – Отошли его обратно, и пусть они сами пробуют смастерить что-нибудь путное», – добавила она и протянула деду листок бумаги».
Дека Ваня, посуровя лицом, сел за стол, водрузил на нос очки. Он обмакнул перо в чернильницу с самодельными, из свёклы, чернилами, чтобы буквы не расплывались на бумаге, и начал. «Я, Петров Иван Сергеевич, член партии с 1916 года, персональный пенсионер Союзного значения… В то время как вся Советская страна, воодушевлённая решениями партии и правительства…»
Ответ не заставил себя долго ждать. Через пару недель на имя деда пришла посылка, в ней лежали новенькие шины и винты с гайками, которые соответствовали норме.